ИНТЕРПРЕТАЦИИ
Из Джона Китса
КУЗНЕЧИК И СВЕРЧОК
Поэзия на свете не умрёт:
Когда пичуги никнут от жары
И не хотят пуститься вновь в полёт,
Кто пробуждает сонные дворы?
По изгородям, в скошенной траве
Звенит кузнечик, вольный сорванец,
В самозабвеньи, в сладком торжестве,
Пока не утомится наконец.
Поэзия на свете не умрёт:
Баюкая за печкой тишину,
Сверчок беспечно песенку поёт,
А мы клонимся медленно ко сну.
И чудится средь вьюги и снегов:
Несётся звон кузнечика с лугов…
Из Уолтера Рэли
СЫНУ
Есть три понятья ярких и весёлых,
Пока их рок не смог соединить,
Но, слившись вмиг по городам и сёлам,
Они в одну свиваются вдруг нить.
Вот три понятья: лес, трава, подросток.
Для виселиц назначены стволы,
Петлёю станет злаковый отросток,
И ты - подросток – в шаге от золы.
Пока вы все отдельно друг от друга,
Смерть не коснётся сумрачного лба,
Но чуть сойдётесь – замкнутого круга
Не разорвёт бессильная судьба.
Давай молиться, не жалея речи,
О минованьи этой страшной встречи.
Из Франсуа Вийона
***
Молю, даруй покой, мессир,
Тому, кого изгнал сей мир,
Тому, кто вдоволь не едал,
Кто счастья в жизни не видал.
Тому, кто нищ, убог и сир,
Кто заносил бельё до дыр,
Молю, даруй покой, мессир.
Тому, кто наг был и разут,
Кого на кладбище свезут
Без покаянья за грехи
И богохульные стихи,
Молю, даруй покой, мессир.
Из Эмиля Верхарна
УЖАС
Среди степей ужасных и безбрежных
Небесный Пастырь северных дождей
Сбирает страх и горе у дверей,
Где похорон стенанья неизбежны.
Моей тоски овчарня тут бытует
Среди страны безбожной и проклятой,
Где по ковру травы, слегка примятой,
Ручей струится, плачет и тоскует.
Где овцы угольные с алыми крестами,
Стремясь туда, куда влечёт баран,
Идут покорно скучными рядами.
Небесный Пастырь кличет ураган
И молниями осыпает сушу…
И с ужасом судьба глядит мне в душу.
Из Ицика Мангера
ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ ИЦИКА
Усыпи, убаюкай меня, судьба,
Я хочу увидеть во сне,
Как летит из-за моря птица-мольба
Серебристой стрелой ко мне.
Что несёт она над моим окном?
Знает Бог, только Бог в дали, -
Может быть, сосуд с дорогим вином
Со Святой забытой земли?
Память деда в сосуде том для меня,
Дед местечка гордость и стать.
Вот фигура его встаёт из огня,
Чтобы внука Богу предать.
Он глядит на меня, его очи горят,
Будто звёзды горят сквозь ночь,
В бороде его ветры степей пылят,
Выдувая слезинки прочь.
Дед берёт меня за руку и ведёт
По посёлкам, деревням, ямам.
Если я отстаю, он меня не ждёт,
Торопясь, шагает упрямо.
«Помнишь, Ицик, - мне дед говорит с трудом, -
Как давно, напугав семью,
Белый ангел явился в наш бедный дом
И отсрочил жертву твою?
Но сейчас вновь позвал старый Боже нас, -
Передумал за много лет.
А ведь я рождался уже не раз
И не раз покидал сей свет.
О Всевышний, то милость с небес была.
Внучек мой, тебе ль её дать?
Хорошо, что мама твоя умерла, -
Не придётся ей вновь рыдать.
И берёт меня за руку и ведёт
Сквозь посёлки, деревни, ямы.
Если я отстаю, он меня не ждёт,
Торопясь, шагает упрямо…
Из Юлиана Тувима
БРОСИТЬ БЫ ВСЁ ЭТО…
Бросить бы всё разом, бросить бы всё сразу,
Поселиться б осенью в Кутно иль в Серадзе,
В Кутно иль в Серадзе, в Раве ли, в Ленчице,
В домике уютном, где покойно спится.
В улочке тенистой, где душе всё мило,
Где прожить беспечно можно до могилы.
Где на всех заборах восседают куры,
Где соседи добрые – дураки и дуры.
Там в корчме дешёвой среди лиц застылых
Я б оплакал горько всё, что в жизни было.
И вино пригубив, я спросил бы панну:
«Что ж, моя родимая? Что, моя кохана?
Вспоминаешь с грустью суету столицы?
Скучно тебе с милым в Кутно иль в Ленчице?»
А моя коханая, мне не дав ответа,
Слушала б в камине ветер до рассвета
И с тоскою думала, вглядываясь в лица:
«Что он потерял тут - в Кутно да в Ленчице?»
Из Анри де Ренье
***
Приляг на берегу и горсть песка руками
Сожми покрепче, как сжимают камень.
И ты увидишь: сей песок меж пальцев
Струится, как сквозь маленькие зальцы.
Пока журчит он, слушай ветра трепет
И вод холодных безучастный лепет.
Прикрой глаза, вдыхая этот мир,
Пока песок, твой временный кумир,
Которому ты так хотел молиться,
Без остановки медленно струится.
И вот ладонь сжимает пустоту –
Приспело время подвести черту:
Не подымая век, помысли, что и ты
Лишь часть беззвёздной гулкой пустоты,
Лишь горсть песка, прощальный холмик праха,
Прибежище сомнения и страха…
Из Рильке
***
Гудят вершины в вышине,
Тоску с небес гоня.
Бездонный мир и Бог – вовне,
И нет вокруг огня.
Там дремлет лес, а тут – темно,
И только в сердце свет,
Мерцающий давным-давно
В надежде на ответ…
***
Сгустилась ночь в заснувшем парке,
И звёзды смотрят вниз с небес:
Луны прозрачной профиль маркий
Заходит тихо в спящий лес.
Фонтана слышен глас докучный,
И наяву сей парк – как сон,
И шелест павших яблок тучных
Звучит с капелью в унисон.
Очнулся ветер. Сквозь ограды
Летит, неся остатки сна,
Даря мне привкус винограда,
Как предвозвестие вина.
ЗА КНИГОЙ
Я так увлёкся книгой интересной,
Что не слыхал дождя, стеной отвесной
Стоявшего в окне моём всю ночь,
И ветра, уносящегося прочь.
И разбирая буквы, знаки, строки,
Я всё твердил заветные уроки.
А время замерло или пошло назад,
И проявились средь ночной мороки
Пять алых букв: закат, закат, закат…
Как нити бус слова на части рвутся,
И бусинки на место не вернутся.
А солнце вновь прощальный бросит взгляд
На мокрый сад, мечтающий проснуться,
И в клочьях сна навершия оград.
Крадётся ночь, её везде приметы,
Деревья сникли без огня и света.
И только люди могут сбиться в круг,
Ведя беседу, слушая поэта,
Молясь на слово и на всякий звук.
Но если я вдруг выгляну во тьму,
Покинув строк прекрасную тюрьму,
И обожгусь о мрак вселенский взглядом,
Как станет близко сердцу и уму
Всё, что живёт под небом нашим рядом.
И всё же глубже надо посмотреть,
Хотя б на четверть или же на треть:
Вчитайся в ночь, и спящее село
Начнёт бездонным космосом звенеть,
А раньше так звенеть оно могло?
Теперь я вижу: этому сельцу
Масштабы мироздания к лицу.
И крайняя звезда у поворота,
Ведущего к терновому венцу,
Сияет как свеча в глуши прихода!